Но едва только Наполеон уехал, как Блюхер вновь перешел в наступление. Он выдержал весьма неприятный разговор с Йорком, и впечатление его отчасти отразилось и на русском генерале Ланжероне, который в Блюхере видел только «рубаку» (un vieux sabreur); но к счастью для Блюхера и как бы в оправдание его способа действий оказалось, что французы, предполагавшие, что он избрал себе тактику отступления, сами двинулись против Блюхера и напросились на битву, которую он так жаждал. Таким образом и произошел бой на равнине между реками Нейссой и Кацбахом — на правом берегу последнего.

Французы поднялись на крутой берег и оттеснили передовые войска Блюхера: выбравшись на плато, они стали занимать его и на нем выстраиваться. А тут как на беду пошел сильнейший ливень, так что ружейным огнем почти нельзя было действовать. Наконец построение было закончено и в 3 часа союзники перешли в наступление, действуя преимущественно холодным оружием, штыком и прикладом. К вечеру французы потерпели полное поражение: продвинувшись слишком далеко вперед, в невыгодной позиции, они не выдержали энергичного и настойчивого натиска противников, стали отступать, и отступление их вскоре превратилось в беспорядочное бегство. При этом серьезным препятствием для бегущих служили те самые ручьи, через которые французы утром свободно переходили вброд: теперь же они вздулись от дождя и превратились в бурные потоки, которые поглотили многих бегущих. Только на следующий день выяснились результаты победы. Русский генерал Ланжерон 29 августа разгромил дивизию Пюто и взял в плен 4000 французов. Основываясь на донесении Блюхера о битве, можно сделать вывод, что поражение французов было весьма серьезным: 18 000 пленных и 103 пушки достались победителям, у которых урон оказывался сравнительно небольшим. Весть об этой победе пришла тем более кстати, что в тот же день богемская армия союзников начала свои военные действия с большой неудачи.