Но тем не менее положение было весьма серьезное. «Все идет точно так же, как после Иенской битвы», — заметил мрачно настроенный прусский король во время отступления. Две битвы были проиграны, и только еще незначительная часть прусской территории оставалась не занятой; русские открыто говорили о том, что отступить придется может быть даже и в Польшу… Войска были сосредоточены при Швейднице, следовательно еще южнее, еще ближе к Австрии; но решиться на третью битву при данных условиях, как на том настаивали Гнейзенау и пруссаки, было бы неблагоразумным, и новый главнокомандующий русской армией, Барклай-де-Толли, прямо восстал против подобного предположения. Что бы случилось, если бы действительно пришлось отступить еще далее, не трудно было предвидеть: тяжко и ужасно отозвался бы на народе такой исход войны, после пережитого им благородного и прекрасного подъема духа. Ложь и насилие восторжествовали бы! Никогда еще Германия не переживала таких ужасных дней, как эти майские дни 1813 года!