Призывной барабан императорских вербовщиков в горных имперских городах привлек, на этот раз, небывалое число ландскнехтов, и император не напрасно упомянул в своем манифесте (сентябрь 1526 г.) о политике папы, противодействовавшей «евангелическому учению». В своем послании к кардиналам (октябрь), он тоже горько жаловался на эту политику: «Папа поступает со мною крайне несправедливо». Наемные войска не опасались, на этот раз, скудости жалованья. В Риме, который на деялись взять, золото можно было загребать лопатами.
К испанским и итальянским войскам присоединились 11 000 наемни ков и 20 000 имперцев. Во главе армии стоял герцог Бурбонский Карл. Он двинулся по большой дороге к Риму. Перемирие между папой и королем неаполитанским было помехой к пропуску войска, но немецкие ландскнехты в полном единодушии с католиками-испанцами подняли бунт и заставили герцога вести их далее. 5 мая 1527 года армия была уже под стенами Ватикана. Завоевание Рима стоило жизни самому герцогу: он был сражен пулей во время штурма, который начался на следующее утро, но вообще взятие города обошлось небольшим числом жертв. Испанцы и немцы соперничали в отваге. Последние воодушевились до того, что им чудилось, будто сам Господь предшествует им среди облака. Папа успел вовремя укрыться в замок Св. Ангела. Он медлил согласиться на требования победителей, которые, обождав до полуночи, разрешили потом солдатам похозяйничать в городе. Ужасы, творившиеся в городе, приобретали особую окраску оттого, что участвовали в этих бесчинствах и насилиях, совместно, с одной стороны – воины-католики, неаполитанцы и испанцы, с другой – еретики. По свидетельству итальянского историка, почти все немецкие солдаты «были заражены лютеранской язвой». Пока испанцы старались преимущественно нахватать денег, а неаполитанцы позорили себя самыми отвратительными жестокостями и насилиями, немцы устраивали злобные потехи, переряжаясь в кардинальские одежды. Так, одного солдата нарядили папой с тройной бумажной тиарой на голове. Он благословлял прочих кружкой пива перед самым замком Св. Ангела. Потом они устроили консисториальное заседание и кричали, подняв полы вверх: «Папа Лютер! Папа Лютер!» Климент тщетно ожидал выручки от лиги; он должен был согласиться на уплату 400 000 скуди и на уступку нескольких крепостей. Добыча, награбленная войском, оправдала самые смелые ожидания победителей: ее насчитали в десять миллионов. Следующий год (1528) также не принес счастья лиге, хотя к ней присоединился и английский король Генрих VIII. Французы двинулись большими силами из Неаполя, но страшная эпидемия опустошила армию, и они сразу потеряли все то, что успели завоевать.